Нашла запись, которая была создана год назад, 6 января 2016:
Походу мало что изменилось.

Сердце бьется. Руки. Прикосновения дольше, чем этого требуют приличия. Граней не осталось. Есть коньяк в душном кабинете и разговоры ни о чем. Картины насмехаются надо мной. Мальчик, укушенный ящерицей, смотрит с укоризной. Сквозняк, толпы людей, взгляды сквозь толпу и такое пронзительно-родное нельзя-нельзя-нельзя. Это проклятие. Это ширма, отделяющая меня от слова "нормально". В моей коллекции есть один сука-ирландец, которого я никогда не забуду и который исчез как будто его и не было, есть генерал-полковник, аргентинский чиновник и даже народный артист, есть испанский предприниматель и одесский картежник. Я привлекаю взрослых, сложных мужчин, я нравлюсь женщинам-натуралкам, ломаю их шаблон, ничего не делая. И ни с кем из них мне ничего не построить. Как бы мы не стремились друг другу, обстоятельства бьют под дых. А еще страшно и муторно что-то менять.
Каждый раз.
Люди, которым страшно что-то менять. Я привлекаю не тех людей. Неправильно и не так. Сломанных людей. Они еще надеются что-то исправить, но мне их не починить. На меня не смотрят мальчики-ровесники и девочки-лесбиянки. Мне так хочется им понравиться, получить хоть капельку, хоть самую малость нормальных, здоровых отношений. Не на грани. И так по детски обидно, когда понимаешь, что они на тебя даже не смотрят. Словно меня и нет.
Каждый раз - это колоссальный провал, и это понятно в самом начале. И сейчас. Сейчас еще один, кажется, попался в сеть, которую я и не думала ставить. Серьезный человек. Опасный. И нужно бежать подальше, не оглядываясь, и рано или поздно я произнесу фразу про жену и детей, но пока... пока пусть остаются взгляды сквозь толпу, разговоры ни о чем в душном кабинете и мимолетные, секундные, отчаянно-горькие прикосновения.
И мне не стыдно за эту слабость, грань я не перейду и я знаю это, просто мне тоже горько и плохо, и хочется, чтобы кто-то наконец меня починил. Чтобы меня увидел, разглядел кто-то, с кем будет шанс. Иногда мне кажется, что это порча или проклятие, что на меня могут посмотреть только те, с кем мне никогда не быть.
Охранники на работе читают мне стихи, и я слушаю. Слушаю и улыбаюсь.