А я написала фичооок... м-да... ну зарисовочку, ладно... сюда выкладываю тупо на поржать! Т.к. я реально хотела написать махровый флафф... не вышло
Читать можно без знания фандома и т.п. тут сам факт... флафф, твою дивизию

Название: кровопотеря.
Автор: [J]лавлоки[/J]
Бета:  Девушка_с_веслом
Персонажи: Фил Хендрикс, Том Торн; Том\Фил намеком.
Рейтинг: R за лексику и тему
Размер: 560 слов
Саммари: о чем может думать патологоанатом на пороге смерти?
Предупреждения: возможная смерть персонажа.

Читать дальше

читать здесьФил смотрит на свои руки и не может понять, что не так. Все перстни на месте. С ладонями тоже все в порядке, только вот они почему-то красные. Вязкая, багровая жижа стекает сквозь пальцы, а он зачем-то зачерпывает еще, уже не понимая смысла своих действий. Попытаться остановить этот поток или наоборот посмотреть как он будет литься? Проследить за траекторией этой липкой, теплой жидкости, увидеть, как она впитывается в землю, оставляя черные кляксы, похожие на заезженный тест Роршаха. Всего лишь плазма, лейкоциты, эритроциты и тромбоциты. Даже мысленно произнести слово «кровь» почему-то страшно. Это слово оставляет на языке солоновато-медный привкус и заставляет думать о фактах. Артериальное давление падает, мысли спутаны, пульс нитевидный. Должен быть, по крайней мере. Что там еще? Ах, да. Дыхание Чейна-Стокса, судороги, холодный пот.
Потеря крови 2,0-3,5 литра. Смертельно в 95% случаев.
- Фил… Эй, Хендрикс, слышишь меня?
Силуэт мужчины рядом распадается на тысячи размазанных пикселей, но этот голос он узнает всегда.
Торн.
Он говорит что-то еще, но слова превращаются в эхо и все никак не могут до него долететь, смешиваются в неприятно-шипящий гул помех в радио эфире, и он не слышит то, что когда-то было так важно и так нужно.
Смертельно.
Странно, он всегда думал, что не боится смерти: когда видишь трупы каждый день, это не то, чего нужно бояться. Но сейчас, когда пальцы начинают неметь, и в практически отключившийся мозг приходит осознание случившегося, становится по-настоящему страшно.
Ты попросту проебал свою жизнь, старый педик. Хочется смеяться, но сделать это уже не представляется возможным. Страх сотнями насекомых залезает под кожу, до невыносимой боли щекочет нервные окончания, заставляет сердце биться быстрее, ускоряя момент забытья.
У него есть примерно пятнадцать минут до окончательного падения давления и аноксии мозга. Прекрасно.
Том продолжает что-то говорить, теперь его руки тоже почему-то красные, лицо, кажется, тоже. Он наклоняется ближе, и Фил ощущает, как ему на щеку капает что-то теплое. Кровь? Нет, не кровь. Все же ты редкостный мудак, Том Торн. Рыдающий как баба, редкостный мудак.
Хендрикс думает, что скоро его кожа станет «мраморной», представляет, как он будет выглядеть, лежа на металлическом столе в своем же морге: трупные пятна появятся немного позже обычного, внутренности будут сухими и белесыми, а старик Метьюз опорожнит полбутылки бурбона, склонившись над его телом.
На похоронах, скорей всего, будет не слишком много народу, в основном сослуживцы, имен большинства из которых он даже не старался запомнить, парочка бывших, ну и Торн, разумеется. Но Хендриксу будет уже все равно, ему суждено провести вечность в деревянном ящике под землей. В пять процентов выживших он точно не попадает. Массивная кровопотеря это не безобидная царапина.
Фил ждет. Он уже не хочет ничего видеть и слышать. Ему просто холодно, и это единственное, что сейчас раздражает, ощущение такое, будто он уже в холодильнике. Еще он чувствует, как рука Тома сильно сжимает его руку. Это немного больно, хотя, какая это боль по сравнению… скорей просто неприятно.
Потом он словно оказывается в воздухе. Ощущения забавные. Слышатся еще голоса, ощущаются уже чужие руки. Том исчезает. Остается где-то за периметром сознания. Возможно, он ломится в машину скорой, а возможно, плюнул на друга и пошел осматривать место происшествия.
Том Торн приходит только тогда, когда ему что-то нужно. Бесчувственный сукин сын.
Самый потрясающий человек.
Становится еще холоднее, голоса отдаляются, а веки тяжелеют. Опускаются сами собой, оставляя в полной темноте, наедине с остатками разума. Мысли крутятся только вокруг Тома и каких-то 5 процентов. А потом и разум уходит.
Нет уже ничего.

- Эй, Хендрикс… Слышишь меня?